Появился новый владелец хитов Димы Билана

В последнее время в российском шоу-бизнесе суд на суде: на хиты знаменитостей претендуют уволенные продюсеры, их наследники или другие, причастные к творческому процессу лица.

Корреспонденты «КП» обратились к экспертам и участникам судебных распрей с вопросом: почему судебные дела стали популярнее сольных концертов в Кремлевском дворце? И что пытаются отобрать в судебных залах у ударников нашего шоу-бизнеса?

В судебном процессе между Димой Биланом и продюсерской компанией «Союзконцерт», которой вдова Юрия Айзеншписа продала права на певца и его репертуар, новый скандальный поворот. Объявился очередной владелец хитов Димы Билана. По словам адвоката певца Дмитрия Жаркова, компания «С.Б.А. Мьюзик Паблишинг» просит суд признать незаконной сделку между вдовой Айзеншписа Еленой Ковригиной и продюсерской компанией «Союзконцерт» о передаче ей прав на 13 песен Димы. Как утверждают юристы, незадолго до смерти Юрий Айзеншпис продал все песни первого альбома Билана «С.Б.А. Мьюзик Паблишинг».

В судебном процессе между Димой Биланом и продюсерской компанией «Союзконцерт» новый скандальный поворот

— Мы собираемся оспорить утверждение Елены Ковригиной о завещании Айзеншписа, — сказал адвокат «С.Б.А. Мьюзик Паблишинг» Алексей Мусатов. — Суд будет проходить по месту жительства нотариуса, который выдал Ковригиной бумагу о наследовании авторских прав на Билана. У нас есть подозрение, что и компания «Союзконцерт» специально создавалась для этого судебного процесса, поскольку у нее нет даже реквизитов: ни реального адреса, ни телефона.

Компания «С.Б.А. Мьюзик Паблишинг» будет уже четвертым юридическим лицом, претендующим на песни Димы Билана. Неужели авторские отчисления от исполнения каждого хита настолько велики, что способны покрыть все судебные издержки? Но, по мнению большинства юристов, песни в России, увы, не товар.

— В нашей стране, к сожалению, невозможно жить на авторские отчисления, — объясняет ситуацию адвокат Дмитрий Жарков. — В случае с Димой Биланом, как и в большинстве сегодняшних тяжб, права на песни используются лишь как инструмент давления на артиста.

— У каждого конфликта своя история, но в ситуации с большинством исполнителей песня — весьма весомый аргумент, — вторит Сергей Пудовкин, продюсер Витаса. — Часть певцов напрямую зависят от репертуара и вряд ли смогут собрать залы без своих шлягеров, отнятых в суде. Чтобы избежать такого давления, я, например, официально зарегистрировал товарный знак «Витас» в Европе.

В подобной ситуации оказалась не так давно певица Катя Лель. Суд между исполнительницей и ее продюсером Александром Волковым продолжался почти три года — господин Волков пытался в суде оспорить право Лель выступать на сцене и исполнять половину репертуара. Но президиум Московского городского суда признал иск Волкова не соответствующим Конституции России.

— Речь шла не просто о песнях, а о возможности работать, — утверждает Катя Лель. — Суд был единственным способом защиты. Если артист молодой, он, естественно, подпишет все что угодно. Он незнаком с юридическими тонкостями контрактов и вообще не представляет, что с ним будет завтра. Я знала, что документ, который подписываю, незаконный, но меня принудили.

Что же касается авторских отчислений — это копейки, которые идут создателям песни, а не артистам и продюсерам, — продолжает Лель. — Но если певец не имеет права исполнять свои шлягеры, значит, он не может и зарабатывать на концертах. А это уже совсем другие деньги.

Другой способ давления на исполнителя — права на его имя, которое после регистрации становится товарным знаком. Например, группа «Премьер-Министр» переименовалась в непонятное «ПМ», поскольку права на ее имя принадлежат продюсеру Евгению Фриндлянду, который тут же создал новую группу «Премьер-Министр».

Бывший продюсер Натальи Подольской пытался в суде оспорить не только ее право исполнять определенный репертуар, но и выступать под именем Наталья Подольская.

— К счастью, дело я выиграла и теперь свободный человек, — говорит Наталья. — Игорь пытался отобрать имя, которое мне дали родители. По сути, он хотел запретить мне жить.